Где горячо – там Золотухин!

На военных дорогах мне встречались разные люди: герои – и трусы, достойные – и так себе, самовлюбленные – и бескорыстные. Десятки и сотни человек пересекли мой путь: кто мимоходом, а кто-то оставил глубокий след в памяти. 
Среди всего этого людского многообразия Виктор Золотухин – самая яркая, без преувеличения, легендарная личность. Знаю, что он не любит высоких слов, но по-другому не скажешь: я благодарен судьбе за то, что она свела меня с этим замечательным человеком.
А было это так. В 1995 году мы в очередной раз прилетели в Московский погранотряд. Сначала, естественно, пошли знакомиться с новым командиром. Нам говорят: уехал на 12-ю заставу, скоро вернётся. Спустя время слышу: с заставы приехал, но уже отправился на дальний пост, вон его «вертушка» взлетает. И так целый день: только что был и ушёл, уехал, улетел. Вот-вот должен вернуться. Что же это, думаю, за неуловимый начальник? Короче говоря, лишь поздно ночью застал его в кабинете, только что возвратившегося с заставы.
Нам было достаточно посмотреть друг другу в глаза, чтобы почувствовать: мы – одной «группы крови». Прошло с тех пор пять лет, мы дружим семьями. Недавно у него, как и у меня, родилась дочь. Вообще, мы с Виктором часто удивлялись, как похожи наши судьбы. 
И с женами нашими мы познакомились в госпиталях, и по возрасту мы – ровесники. Но главное, в Викторе я увидел своё возможное предназначение. В детстве у меня была мечта – стать пограничником или лётчиком. Стал авиатором, но детская тяга к границе, к пограничникам, видно, всегда жила во мне.
Помните зачитанные до дыр сборники рассказов о подвигах легендарного Карацупы? Виктор Золотухин как будто сошел со страниц этих книг, которыми мы бредили в детстве.
Да, он – профессионал в самом высоком смысле слова, блестяще образован, мастер военного дела, всей душой болеет за него. Никогда не посылает своих солдат наобум, потому что уверен: нет ничего дороже человеческой жизни. Он из тех, кто всегда знает, что делать, какой вариант выбрать, и, главное, – как это сделать с наименьшим риском для солдат. В отряде его не только уважали как командира, – любили, как отца.
Однажды мы прилетели в Московский под Новый год. Привезли подарки. Вечером, планируя работу, засиделись с Золотухиным в штабе. Вдруг – стук в дверь. Входят три сержанта: «Разрешите обратиться. Командир, это вам от нашего батальона. От всей души!» И протягивают один из привезённых нами солдатских наборов. Понимаем: ребята оторвали от себя, ведь в условиях военной скудости этот простенький набор (крем для бритья, бритва, одеколон) – почти роскошь. Я видел, как потеплело обычно невозмутимое лицо полковника, как он был тронут этой солдатской заботой. 
Когда полковник уезжал из отряда к новому месту службы (его перевели на Северный Кавказ), отряд в полном составе вышел его провожать. 
Он командовал Московским погранотрядом до 1998 года. Мы часто засиживались с ним заполночь, и я поражался тому, как он работает. Буквально каждые пять минут поступали доклады с разных застав, участков границы; он тут же отвечал на вопросы, отдавал приказания, – всё это, казалось, не раздумывая. Но это только так казалось. Его мгновенная реакция была основана на громадном опыте и интуиции: он изучил вверенный ему участок границы, как свои пять пальцев. 
Не случайно он был назначен командиром пограничного десанта, высадившегося в Аргунском ущелье на самом опасном участке российско-грузинской границы. Виктора всегда бросают на самые сложные участки. Без труда можно угадать: где в данный момент служит Золотухин, там горячее всего.
Я не раз бывал у него дома: обстановка походная, ничего лишнего. Недавно Виктор получил квартиру в Нальчике, – и что же? Там всё точно так же, та же спартанская обстановка, та же готовность в любой момент сорваться с места. 
Это всё, конечно, лишь штрихи к портрету почти забытого нынче чудесного типа русского человека, подвижника и бессребреника.