«Чисто российское покушение»

Порой нам кажется, что нас в Москве нарковойна не коснётся: мы слишком далеки от линии фронта. Это не так. 
1994 год не могу назвать самым счастливым в своей жизни – в том году меня пытались убить. 
Сначала были звонки: детский голос угрожал расправой, если не прекращу помогать пограничникам в Таджикистане. Я не обращал на телефонные угрозы внимания – мало ли на свете, мягко говоря, неуравновешенных людей. Потом мою служебную машину стали регулярно преследовать два – три автомобиля по дороге на работу и обратно, к дому. Так продолжалось несколько дней, пока пассажир одного из автомобилей не направил в мою сторону автомат. По лицу нетрудно было определить, что это – таджик. Пришлось обратиться в ФСБ. Три месяца меня сопровождали машины сотрудников наружного наблюдения. Звонки прекратились, подозрительные машины исчезли. И я попросил охрану снять. Мне показалось, что опасность миновала.
Никогда не забыть мне события того долгого летнего дня, все те поразительные случайности, которые помогли мне выжить.
1 июня мой коллега отмечал день рождения. Как опоздавшему, мне налили штрафную рюмку, потом другую – выпил, не закусывая. Оказалось, хорошо, что не закусывал, иначе врачи могли меня и не «вытащить».
Подъехал к дому, поднялся к лифту и слышу за спиной сверху шаги. Сразу, всем нутром, понял, кто пришел, и зачем. Спрятаться негде, в руках – только портфель. Подумал: если побегу к выходу, киллер спокойно выстрелит в спину, а потом добьёт контрольным выстрелом. И решил: надо идти навстречу. Всё это промелькнуло у меня в голове в доли секунды, раздумывать было некогда.
Мгновенно, как учили, развернулся и пошел на сближение. Первая пуля попала в плечо. Боковым зрением увидел фонтанчик крови и рваное отверстие в пиджаке нового костюма, который буквально накануне купил. Отдал за него месячную зарплату. Ну, думаю, гад, пиджак испортил! И рванул ему навстречу, злой, как зверь. Впрочем, эта злость мне и помогла. Вторую пулю я не почувствовал – после выстрела мне удалось схватить киллера за руку и отвести пистолет в сторону от себя. А он всё стрелял, пока не кончилась обойма.
Это уже в больнице узнал, что ему удалось всадить в меня три пули. Помню, как упал, как преступник бросил пистолет и, не спеша, – я видел его удаляющуюся спину, – пошел к выходу, вероятно, считая, что заказ выполнен.
Одна из пуль пробила дверь и сшибла телефон в квартире на первом этаже. Представляю: люди спокойно ужинают – и вдруг, ни с того ни с сего, слетает телефон с тумбочки! Естественно, они выбежали на лестницу, а затем вызвали милицию. Сознания я не терял, память фиксировала всё, что со мной происходило. По лицам милиционеров читал их мысли: «Мужик, может, тебе за дело досталось, может, и не трогать тебя?» Догадался показать им депутатское удостоверение. Потом стало холодно от потери крови. 
Приехала «скорая». А тогда как раз врачи «скорой помощи» бастовали, и мы им помогали защитить свои права. Когда меня несли на носилках к машине, из нагрудного кармана пиджака выпали визитные карточки. Кто-то их подобрал и закричал шофёру: «Гони в «Склиф»! Это Московченко!» После этого – провал...
Пришёл в себя в «Склифе». Первая мысль, как иголка в кожу: на носке-то у меня дырка, – я в то время холостяком был, и ухаживать за собой времени не хватало. Как-то неудобно стало. И начинаю одной ступней другую прикрывать, не соображая, что на пороге операционной в носках не лежат.
Очнулся в реанимации. Вокруг люди в белых халатах. Спрашиваю: «Который час?» – Отвечают: «Полвторого». «Ну, – думаю, – на работу опоздал». Потом вижу чьи-то почти детские руки, интересуюсь, почему здесь дети? Мне говорят: «Это не ребёнок, а хирург, которая вас оперировала». Так я познакомился со своей будущей женой Еленой.
Елена Анатольевна, как мне потом рассказали её коллеги, увидела на рентгеновском снимке пулю, которая прошла рядом с сердцем и остановилась в желудке. Если бы не заметила, а потом не извлекла её, скорее всего, книжки этой никто бы не увидел.
Преступника, стрелявшего в меня, до сих пор не нашли. Да, видно, и не найдут, как никогда не находят киллеров, заваливших заказ. Убеждён, что покушение было связано с нашими поездками в Московский погранотряд. После нескольких поездок на заставы с гуманитарным грузом как раз и начались те звонки с рекомендацией больше не ездить в Таджикистан. Прекрасно отдаю себе отчёт в том, с каким риском связана эта наша работа. Но своими поездками мы как бы говорили нашим воинам, о которых тогда все забыли: «Ребята, держитесь, вы нужны своей стране!»