Аргунский десант

Аргунское ущелье – узкая полоска земли, с севера и юга окружённая высокими труднопроходимыми горами. Вершина ущелья принадлежит Грузии, а низовье – российская территория. Некогда здесь проходил туристический маршрут повышенной сложности.
Аргунская операция разрабатывалась ещё в годы первой чеченской кампании. Её рекогносцировку на месте проводили генералы и офицеры ФПС, под видом выезда «на шашлыки». Но в 1994-95 годах не хватило политической воли для её проведения.
По Аргунскому ущелью, уходящему в Грузию, постоянно шли караваны с грузами для боевиков. За годы передышки боевики руками пленных пробили в горах настоящую трассу, оборудованную по всем правилам инженерной науки. Главари боевиков не скупились. На её строительство были истрачены миллионы долларов. 
Во время второй чеченской кампании высшее политическое руководство страны приняло ключевое решение – отрезать боевиков от основных источников боепитания, снабжения материально-техническими ресурсами, баз подготовки и лечения наёмников. 
Боевикам и в страшном сне не могло присниться, что кто-нибудь посмеет дерзнуть высадиться у них в глубоком тылу. У них было достаточно сил и времени обустроить долговременные боевые позиции, превратив горы в неприступные крепости. 
Военная операция началась 19 декабря 1999 года. Удар пограничников и десантников был настолько быстрым, дерзким и стремительным, что ошеломлённые боевики бежали со своих позиций.
Вслед за передовым отрядом под командованием полковника Золотухина на следующий день здесь высадились основные силы десанта. Только через три дня боевики опомнились и предприняли несколько яростных попыток вернуть утраченные позиции. Но было уже поздно: 300 пограничников и десантников оседлали господствующие высоты, наглухо запечатав выход в Грузию. Артерия, питавшая боевиков, была перерезана. Никакие судорожные усилия противника вернуть себе утраченные позиции уже ничего не могли изменить. Никакие грозные приказы Хаттаба уже не могли заставить боевиков сбросить пограничников с занятых высот.
Аргун снова был наш. Начались напряжённые военные будни. 
Операция в военном отношении была уникальной. По сути, силами тактического десанта были решены стратегические задачи. За время десантирования потерь у наших не было. 
24 декабря, повторяя путь аргунского десанта, наша московская бригада высадилась в окрестностях Мешехи. В канун 2000 года мы – в гостях у пограничников. Нас встречает сам «Князь Аргунский»: так в десанте прозвали (теперь уже генерала) Золотухина. 
Наша бригада остановилась в трофейном вагончике, отбитом у боевиков. Под коврами, которыми он был завешан, пограничники обнаружили надпись, сделанную кровью: «Ребята, отомстите за нас!» 
Всё это, как и историю об охоте снайперов на Золотухина, мы узнали позже, глубокой ночью засидевшись у костра с офицерами, ставшими нам почти родными за одни сутки. 
Офицеры-пограничники (со многими мы были знакомы по Таджикистану) рассказали подробности последних боевых дней. А ещё, что на той стороне работают их старые знакомые, афганские и таджикские боевики. Они даже не удосужились сменить свои позывные, что без труда позволило их вычислить и, хорошо зная повадки, предпринять ответные меры. 
Но что же всё-таки объединило выходцев из разных уголков земли: чеченцев, таджиков, арабов, индусов, китайцев, афганцев, африканцев? Что превратило их в «псов войны»? 
Своим идеологическим прикрытием они выбрали идею «джихада» – священной религиозной войны против «неверных». Неверные это, конечно же, мы. 
На самом деле, они далеки от истинного ислама, ведь Коран проповедует мир и человеколюбие. У боевиков лишь два идола: деньги и возможность безнаказанно убивать. 
Еще в 1900 году, сто лет назад, русский философ Владимир Соловьёв в своей последней книге «Три разговора» предупреждал Россию о грозной опасности наступления воинствующего ислама и о том, что надо быть готовыми противостоять этому наступлению равноценным оружием. 
Безусловно российская армия должна быть профессиональной. Не её дело биться за урожай и строить генеральские дачи. Если случится, не дай Бог, война, – то это будет война профессионалов, техники, интеллектов. Поэтому необходимы концептуально иные, нежели нынешние, подходы, другая военная доктрина.
Солдат такой новой российской армии должен противостоять армаде качественно нового противника – не только особой воинской сноровкой, профессиональными знаниями, но и крепкой верой. Потому, что практика показала: в крутые времена нет ничего опаснее человека вне веры.
И надо пройти путь от кровавой, кажущейся нам порой бессмысленной и чужой, войны, войны с противником необычным, и потому особенно опасным, – к миру. Этот путь нельзя проскочить разом, без жертв и потерь. 
Да, есть время мира и есть время войны...
Обо всём этом мы говорили, сидя у костра, вслушиваясь в вялую перестрелку постов. В ту же ночь я услышал поразительную историю об охоте боевиков на «Князя Аргунского».
В ходе разведок боем наблюдательные боевики быстро определили, к кому сходятся все нити управления десантом, и, улучив момент, когда энергичная фигура Виктора в камуфляже показалась на открытом месте, открыли шквальный огонь. Вокруг него защёлкали пули. Только невероятный, почти цирковой, прыжок к укрытию спас молодого генерала от неминуемой гибели.
На следующее утро за нами пришел борт, и Новый год мы отмечали уже в Москве, поднимая тост за тех, кто в горах и на посту...